- Эдвин, я тебя умоляю. Хотя бы несколько минут. Хорошо-хорошо, полчаса..., - собеседник тут же пошел на попятную, прекрасно понимая, что ради тех самых пресловутых "нескольких минут" Эдвин Гамильтон даже со стула не сдвинется. Тот в ответ только чуть раздраженно выдохнул, сжал пальцами переносицу, прикрыл глаза, после чего наконец-то ответил: - Ты совершенно точно уверен, что ты без моего присутствия на этом бале не обойдёшься? - герцог поморщился, - чего я там только не видел. На том конце провода послышался тяжкий вздох.
- Я не тревожу тебя без нужды и ты это знаешь! Но тут речь идёт о важном благотворительном проекте, очень важном, я тебе это обещаю. Эдвин какое-то время помолчал. Канун Рождества, может быть на самом деле стоило посетить хотя бы одно крупное мероприятие, если уж на то пошло? Потом насколько он знал, можно было не волноваться за свой статус там от слова вообще - в этом плане его знакомый работал на совесть, и он всегда мог рассчитывать на исключительную анонимность, благо его статус позволял ему ставить на самом деле любые условия. Он только коротко вздохнул.

- Так дела не делаются. Это не деловой подход, а шантаж, причём безумно наглый и откровенный. Договорились, я приеду, приглашение отдашь моему человеку, я сейчас пошлю к тебе кого-нибудь. Только будь добр, - Эдвин устало вздохнул, - не свети меня там ни перед кем раньше времени. Дай хотя бы на какую-то часть вечера сохранить своё инкогнито. Договорились?
Трубка кашлянула.
- Вот сейчас было обидно. За кого ты меня принимаешь?
На том и договорились. И только Эдвин уже собрался было нажать на "отбой", как голос в трубке добавил: - Маску не забудь. Это будет... бал-маскарад.
Тот только ругнулся сквозь зубы, чуть сильнее чем следовало, сжал телефон в руке. Прекрасно. Нет. Замечательно. Ему вот только этого буквально не хватало, чтобы это ещё и маскарад был. Хотя... у него ведь найдётся маска, верно? По крайней мере уж за что ему точно не стоило переживать, так это за наличие фрака, это уже было нечто вроде костюма практически на каждый день. Он с тоской посмотрел на часы. Шесть часов до мероприятия? Да у него ещё полно времени! Радовало одно - у него всегда найдётся, что делать, той же работы с каждым днём не то, что не становилось меньше, а даже наоборот - её количество словно возрастало и возрастало в воистину геометрической прогрессии. Поэтому вплоть до часа Х Эдвин занимался рабочими делами, пока не пришла пора наконец-то переодеваться и готовиться к празднику. Ну конечно, к празднику. Радовало одно - наличие масок на лицах участников. Может быть, он и зря психовал вообще, кто знает? Окончательно смирившись с этими мыслями, Гамильтон ушел переодеваться.

Эдвин легко взошел по ступеням, элегантно держа в белой перчатке приглашение. Цепкие синие глаза блеснули живым огнём в прорезях строгой чёрной маски, разглядывая девушку на входе: - Причуда хозяина данного мероприятия. И моя настоятельная просьба, - он едва заметно улыбнулся, краем глаза успев выцепить спещашего к ним знакомого. Он широко улыбнулся: - Ты всё-таки пришёл, - после чего оглядел его фигуру, кивнул: - А ты верен себе, прибыл как всегда - под занавес, зато с какой помпой..., - в ответ на что Эдвин только поморщился, чуть закатил глаза: - Всё, хватит. Мне этого на родине хватает. Лучше скажи, на какую сумму ты рассчитываешь, чтобы этот... маскарад, - он чуть покачал головой, - окупился? Однако тот даже и слушать дальше не стал, махнул рукой: - Так, стоп, перестань. Хоть раз в жизни не будь таким занудой, уже скулы ноют. Потом ты что, серьезно думал, что я тебя оставлю без открытия танцевальной части вечера? Ты лучший танцор в Кембридже, даже не думай отвертеться. Выпей лучше пока, - и он тут же ретировался, оставив Эдвина один на один с глухим ощущением засады, глухой злости и раздражения. А ведь он даже не спросил у феи на входе, как её зовут. Удивительно, но даже одного взгляда в прорези кружевной маски ему хватило, чтобы понять, глаза у неё и правда были просто... необыкновенные.

Планомерно передвигаясь по особняку, Эдвин старательно избегал любых мало-мальски больших скоплений народа, и держался чрезвычайно обособленно. Ему настолько не хотелось ни с кем встречаться, что сейчас лучшим средством для того, чтобы привести мысли в порядок - это было выйти на огромную терассу на втором этаже, сплошь увитую цветами, хвойными композициями и огоньками, которые вместе создавали настолько причудливую гамму из цветов и запахов, что у неподготовленного человека здесь могла даже закружиться голова. Но очень скоро нос привык, и Эдвин неторопливо прошел в сторону изящной баллюстрады, разглядывая панораму рождественского Чикаго. Он настолько засмотрелся на виды вокруг, что не сразу обратил внимание на то, что на этой терассе он был не один. И только ему хотелось уже столь же тихо, как он там появился, уйти, как глаза различили очертания той самой кружевной маски.
Уйти не получилось.
- Я прошу прощения, однако я не вижу никого, кто мог бы нас представить друг другу..., - Эдвин чуть осёкся. Ох и не от сильного же желания она сама пришла на этот самый бал... Ему вдруг показалось, словно он смотрел сейчас в зеркало - настолько ему было знакомо это выражение лица: - Прийти на этот бал вас... вынудили обстоятельства?